Загадка Тютчевского посвящения

Амалия Лерхенфельд (Крюденер)

Я встретил вас, и все былое
В отжившем сердце ожило:
Я вспомнил время золотое –
И сердцу стало так тепло.

 

У Тютчева значится: «Посвящается К.Б», что долгое время расшифровывалось не совсем складно: Крюденер, баронессе. И все-таки сто лет эта  версия устраивала всех исследователей творчества Федора Ивановича. Никто не ставил под сомнения её подлинность, пока в 1988 году не нашлись историки-энтузиасты, которые подняли архивы и проверили записи всех посетителей значившихся в курортных бюллетенях  летнего периода 1870 года в Карлсбаде. По их данным оказалось, что баронессы Амалии Крюденер (по второму мужу графине Адлерберг) в этот период там не было. Судя по её семейной переписке, она в этот период находилась в России. Появилась версия, что стихотворение посвящено младшей сестре первой жены поэта, Клотильде фон Ботмер.
Факт посвящения знаменитого стихотворения юношеской музе поэта Амалии Лерхенфельд (баронессе Крюденер), казавшийся бесспорным совсем недавно, сегодня оспаривают многие литературоведы. Кто же она, эта таинственная К.Б.?

Клотильда фон Ботмер

Графиня Клотильда фон Ботмер родилась 22 апреля 1809 года в Мюнхене. Она была восьмым ребёнком в семье Ботмеров.
Известно, что в многодетных семьях младшие дети чаще всего воспитываются не родителями, а старшими детьми. Самой старшей в семье была Элеонора, её авторитет был беспрекословен. Элеонора родилась 7 октября 1800 года, т.е. почти на девять лет раньше Клотильды. Элеонора первая вышла замуж (15 декабря 1817 года), первая родила племянников своим одиннадцати братьям и сестрам. Кончина мужа Элеоноры, русского дипломата Александра Петерсона (6 октября 1825 года), стала большой трагедией для всей семьи Ботмеров: осиротели четверо мальчиков Элеоноры. Клотильда была самой преданной тёткой детям Элеоноры.
Сближение 22-летнего Тютчева с 17-летней графиней Клотильдой происходило весной 1826 года. Как-то Клотильда обратила внимание своего русского друга на одно стихотворение (в сборнике «Трагедии с лирическим интермеццо»), которое начиналось строкой «Ein Fichtenbaum steht einsam…». Стихи были пронизаны чувством тоски двух разлученных влюблённых. Эта тема была принята близко к сердцу романтичной девушкой. Имя немецкого поэта молодым людям было неизвестно и в их памяти не удержалось. Фёдору Ивановичу оно тоже понравилось, и он перевёл стихотворение нетипичным в русской поэзии разностопным стихом и отправил в журнал «Атеней», не указав имени автора оригинала. В 1828 году необычность стихосложения тютчевского текста была отмечена статьей Д.Дубенского:

На севере мрачном, на дикой скале
Кедр одинокий под снегом белеет,
И сладко заснул он в инистой мгле,
И сон его вьюга лелеет.
Про юную пальму всё снится ему,
Что в дальних пределах Востока,
Под пламенным небом, на знойном холму
Стоит и цветёт, одинока…

Так благодаря Клотильде состоялась первая встреча Фёдора Тютчева с творчеством Генриха Гейне. Стихотворение «С чужой стороны», с этим названием оно войдёт в отечественную литературу, стало первой публикацией гейневской поэзии на русском языке. С автором привлекшего внимание стихотворения Фёдор Иванович и Клотильда познакомятся через два года. Позже на стихотворение «Ein Fichtenbaum steht einsam…» обратят внимание многие русские поэты-переводчики.
Клотильда понимала сложность положения старшей сестры и, вероятнее всего по настоянию Элеоноры, «уступила» ей Фёдора. Портрет Шелера 1827 года подтверждает, что Элеонора, хотя была старше Тютчева на три года, сохранила милую женственность. Несколько инфантильный Фёдор, привыкший к материнской опеке, еще нуждался в таковой и охотно принял заботы вдовы. Официальное венчание Фёдора Ивановича и Элеоноры состоялось только 27 января 1829 года, незадолго до родов первенца Анны. Хотя Клотильда оставалась рядом, роман с ней завершился, сохранилась теплота отношений на всю жизнь. Во многих стихотворениях поэта будут угадываться посвящения свояченице.
В 1846 году Тютчев, обращаясь к 17-летней дочери Анне, вспоминал: «Первые годы твоей жизни, дочь моя, которые ты едва припоминаешь, были для меня годами, исполненными самых пылких чувств. Я провел их с твоей матерью и Клотильдой. Эти дни были так прекрасны, мы были так счастливы! Нам казалось, что они не кончатся никогда. Однако дни эти оказались так быстротечны, и с ними все исчезло безвозвратно». Клотильда была крестной матерью дочерей Элеоноры и детей от второго брака с баронессой Эрнестиной Дёрнберг (урожд. баронессой Пфеффель). Дочери Элеоноры после кончины матери подолгу жили у тётки.
Ещё при жизни Элеоноры к Клотильде сватался коллега Тютчева, секретарь российской миссии, барон Аполлониус фон Мальтиц (1795-1870). Клотильда долго не принимала предложения Мальтица. И только с появлением Эрнестины в жизни Фёдора, когда у Клотильды исчезла надежда на создание семьи с Тютчевым, она приняла предложение барона.
Мальтиц обожал жену, детей у них не было. 2 марта 1870 года Клотильда овдовела и переехала в город Кезен, под Наумбургом (в 120 километрах от Карлсбада).
В последней декаде июля 1870 года Тютчев ехал на лечение в Теплиц и задержался в Карсбаде. Двадцать шестым июля (7 августа) им датирован автограф стихотворения, названного им загадочным криптонимом «К.Б.».
Через полгода, в декабрьском номере известного ежемесячника «Заря», стихотворение увидело свет, но подписано оно было не полной фамилией автора, а только буквой Т. Семья Фёдора Ивановича знала, чье имя скрыто в заголовке, но адресат посвящения остался не разглашенным. Иван Аксаков, зять Тютчева, в подробном исследовании «Биография Фёдора Ивановича Тютчева» о стихотворении «К.Б.» не обмолвился ни словом, вроде бы этого заметного произведения не существовало.
В коллизиях жизни влюбчивого Тютчева нередко возникали бурные порывы чувств, которые спустя некоторое время затихали. Тютчев всегда ощущал вину перед женщинами, чувство к которым угасало. И тогда рождалась поэзия воспоминаний о прошедшей любви, дань признательной памяти ей. Поэт благодарил судьбу за дарование ему счастья любви. Таких стихотворений в творчестве Тютчева не мало, они имеют разные адресаты и составляют довольно значительную группу. Главное, что их всех объединяет – это мотив памяти о любви. Хронологически первым стихотворением в этой группе появилось «Я помню время золотое…». Его главное настроение в миноре воспоминания о любви, в прощании с любовью: «И солнце, медлило, прощаясь, С холмом и замком, и тобой». Это было последнее стихотворение, посвящённое Амалии. Больше стихотворных посвящений ей не будет. Фёдору Ивановичу предстоит прожить ещё половину жизни, сохранится тёплая дружба с Амалией, у них будут нередкие встречи, Амалия использует свои высокие связи при Дворе для помощи Тютчеву, но у каждого из них отныне будет своя судьба.
Фёдор Иванович, публикуя любовные стихотворения, понимал возможность нравственной проблемы, которую может создать своей семье. А.И. Георгиевский, родственник Е.А. Денисьевой, вспоминал, что Тютчев по поводу утаивания адресатов стихотворных посвящений Елене Александровне, писал ему: «Я не прячусь, но и выставлять себя напоказ перед толпою не хочу. Для сочувствующих одного намека довольно».
После трагического увлечения юной Денисьевой, объектом сердечных привязанностей стареющего Тютчева были вдовы (Е.К. Богданова, А.В. Плетнева). Трудно себе представить, что Амалия, которая обрела, наконец, (в 1855 году) долгожданное семейное счастье с царским фаворитом, графом Николаем Адлербергом, статным красавцем-генералом (моложе жены на 11 лет!), решилась бы дать повод или какие-то надежды на взаимное чувство угасающему, не по годам старчески выглядевшему Фёдору Ивановичу. Тютчев знал об уважительном отношении к нему мужа Амалии. Граф весной 1867 года писал Вяземскому: «…Тютчев, чей ум и перо являются предметом всеобщей зависти…». Еще трудней предположить, чтобы 67-летний Тютчев жаждал повторения приключений своей молодости.
Амалии, графине Адлерберг, было вполне достаточно многолетней дружбы с поэтом. Она жила в Петербурге и её встречи с Фёдором Ивановичем не были тайной и редкостью. Достоверно установлено, что в июле 1870 года Амалия в Карлсбад не приезжала.
Через три года умирающий Тютчев скажет об Амалии: «В её лице прошлое лучших моих лет…». В этом же письме Тютчев говорит об Амалии как о графине Адлерберг и доброй Амалии Крюденер. Называть стихотворение утраченным её титулом, баронессой Крюденер, было бы крайне странно. Исследованиями московского литературоведа Александра Николаева установлено, что Фёдор Иванович и Клотильда могли встречаться в 1870 году, между 21 и 26 июля (3 и 8 августа).
Встреча Фёдора Ивановича на знаменитом курорте с одной из возможных кандидаток на адресат стихотворения «К.Б.» произошла, несомненно, случайно. В пользу версии непреднамеренности этого события свидетельствует желание Тютчева увидеться здесь совсем с другой женщиной, 44-летней Александрой Васильевной Плетневой, вдовой Петра Александровича Плетнева, редактора послепушкинского «Современника», позже ректора Петербургского университета. Александру Васильевну Фёдор Иванович в Карлсбаде не дождался…
Можно предположить, что, если бы Тютчев всё-таки встретил Александру Васильевну в Карлсбаде, то Россия, вероятнее всего, осталась бы без выдающегося шедевра «К.Б.».
Публикация стихотворения «К.Б.» в декабрьской 1870 года книжке журнала «Заря», в отличие от И.Аксакова, была замечена многими читателями. Уже в следующем году появились первые переложения на музыку. Новую жизнь стихотворение «К.Б.» получило в романсе «Я встретил вас…» Л.И. Малашкина, созданном композитором в 1880 году.


This entry was posted in Литература, Новости. Bookmark the permalink.

Comments are closed.

43 / 0,269 / 15.12mb